Рукопись. Дикий А. И. "БОЛЬШОЙ ПУТЬ" - Часть 1. До 1917 года. - Глава 3. Опыт приобретается дальше.

Рассчитались и братья Толкачёвы. Решили попытать они счастья в Донбассе. Приехали на завод Каменской /Днепродзержинск/ Екатеринославской губернии. Завод большой, более 25 тысяч рабочих, да безработных у ворот завода более 200 человек. Вопрос встал, как поступить хотя бы на поденную. Безработными были более 2 месяцев, свои земляки питали их.

Да ходили на временную работу, то мусор сгружать из вагонов вне завода, то на пристани сгружали из барж круглый лес и пиломатериалы, то на железнодорожной станции разгружали вагоны, чистили пути.

Наконец, по рекомендации своих земляков поступили на завод на поденную. Сначала на 80 коп и только после долгого мытарства и просьб, перешли в штат катать вагонетки с рудой и коксом в доменную печь, за что получали 1руб. 10 коп за 12-часовой рабочий день. И в снег, и в Дождь, и в солнце, и в бурю - все нипочем, давай и давай как в прорву, около 70-80 вагонеток надо насыпать, отвезти 100-200-250 метров груза в вагонетке полтонны.

Эта работа, как говорят, хуже каторги. Начались знакомства со многими рабочими завода. Стали ходить на вечеринки к друзьям.

Вдруг вспыхнула забастовка рабочих всего большого завода России. Забастовка недолго длилась, около месяца. Когда начали снова пускать завод, началось большое сокращение. В этом числе сократили и Дикого, и Толкачева А. Их знакомые и земляки не смогли отстоять. Что делать? Нужно подаваться на другие заводы Донбасса.

***

После их ухода из имения Иговка помещика Домбровского рабочие снова тут же объявили забастовку. Рабочие потребовали от помещика целых 10 пунктов. Забастовка длилась более месяца, и помещик их требований удовлетворил не полностью. Часть руководителей отдали под суд.

Безработные рабочие Толкачев А. и Дикий И. решили поехать на другой завод. Завод назывался станция Инакиева капиталиста Волынцева. Здесь была такая же история, много томится безработных у ворот. Опять вопрос, как поступить хотя бы на временную работу, хотя бы подработать на питание. Помощь пришла с завода. На заводе оказались земляки.

Настала суровая зима, руда промерзла в вагонах, стало не хватать грузчиков. Дикий И. и Толкачев А. устроились на разгрузку в вагонах промерзшей руды. За один вагон 1рубель, а за пульмановский вагон 2 рубля.

Стали зарабатывать 50-75 копеек за день. Прошла зима. Завязались новые знакомства с рабочими и начальством. Наконец устроились на постоянную работу, катать вагоны с рудой, камнем и коксом - 1 руб. 10 копеек.

Затем Дикий И. попал наверх на доменную печь с конструкцией вертикального подъёма. Эстакада открытая, а погода и снег, и дождь, и ветер - все влияет на рабочего, а смена 12 часов.

И днем, и ночью приходится гонять тачку с грузом. Но и здесь сократили Дикого и Толкачева,

Опять безработные Дикий И. и Толкачев А. решили поехать в Приазовский город Мариуполь /ныне г. Жданов/. Там оказалось много односельчан. Работали, кто на заводе Никополь Провиданс, а кто в морском порту Азовского моря. Много пришлось быть и безработными и работать на временной работе. Это прошли целые месяцы. Наконец пустили доменную печь №3, где и устроился отец возить вагонетку с рудой, коксом. Вскоре его назначили старшим катателем, т.е. бригадиром, жалованье 1 руб.25 коп. за смену 12 часов. Завод принадлежал русско-балтийскому обществу. Назывался Провиданс / ныне завод им.Ленина/.

За несколько лет работы на заводе отец добился на свою артельную группу 10 человек квартиру, выписал из деревни свою жену Софью, которая стала кухаркой, готовила обед на 11 человек, разносила его на завод. Также стирала белье. За это получала 50 копеек в месяц от человека, всего было 5-5 рублей. В артели постоянно было 1-2 безработных, они питались на общих харчах.

В 1904 году Илларион и Толкачев Алексей вступили в Российскую социал-демократическую рабочую партию большевиков (РСДРП (б)).

Работа катателей была тяжелая. За смену 12 часов надо отвезти более 100 вагонеток с грузом, до 30 пудов в любую погоду. Работа эта никогда не прекращается. Рабочие говорили: "Как прорва, как ад, все берет и берет, а надо эту прорву, доменную печь, накормить. Да она работает без остановки и ремонта более 10 лет."

У рабочих с собой всегда был флакон с нашатырным спиртом. Кому становилось плохо, спирт нюхали и растирали виски. На эту тяжелую и адскую работу подбирались самые сильные и здоровые рабочие. В бригаде было 7 человек и 8-й всегда в запасе. Или угорит кто, или получит ушиб.

Все были дружны между собой, большие труженики и песенники. Руководителем бригадного хора был Косяков Тарас. Он руководил и церковным хором, был так называемый регент /режиссер/. А голос у него был сильный, как затянет, так слышно далеко.

Хозяева завода были иностранцы. На работу принимали 3 раза в неделю: понедельник, среда и пятница. У ворот стоит армия безработных 150-200 человек, а примут в день приема 5-7 человек. Сколько примут, столько выйдет со строя, либо получат временное увечье, либо постоянное увечье, либо совсем смерть.

За технику безопасности никто не отвечал. Только сам рабочий расплачивался. У врача был один ответ: "Прозевал, проворонил, и отвечай за себя, а начальство за вами, ротозеями, не может усмотреть".

Рабочий говорит врачу Чайковскому: "Я работал и вдруг сверху упал кусок шлака-чугуна и мне ноги /ступню /расшибло. А если бы на голову упало, то совсем бы убило".

- Ну что ж, запишем в больничный лист, проротозеил, молодой человек, сам виноват.

Так рабочий пролежал в больнице 2,5 месяца и получил 50% поденной ставки, 75 коп.

Однажды из доменной печи вырвало фурму. Часть рабочих было сожжено огненным металлом. За это также никто не отвечал, ни мастер, ни начальник цеха. Сироты получили за отцов и мужей мизерную пенсию из расчета поденной платы 80 коп.. Это 3-5 руб. в месяц.

На всех металлургических, машиностроительных заводах и шахтах Донбасса были установлены две смены по 12 часов, а в среду, когда происходила перемена смен, работал и по 18 часов.

Это тяжелый труд катателя, чугунщика, формовщика, грузчика и горновых. На этих работах получали скоро травму или туберкулез.

В бригаде отца на доменной печи при завалке сырья одного рабочего расшибло и обожгло. Через несколько дней он умер. В бригаде подготовили похороны своего товарища по религиозному обряду с попом. Поп запросил 5 рублей. Рабочие собрали на похороны 25 рублей и передали семье покойного рабочего. Поп запросил еще рубель за то, что его дьячок заболел, а рабочие посоветовали взять Косьянова Тараса вместо него.

Да еще руб запросил за 5 остановок. Не стыдится поп, как говорится, ни бога, ни людей, и сирот 5 человек не жалеет.

За гробом товарища шли целые сотни, похороны продолжались более 3-х часов. Косяков пел все время церковные песни. После похорон рабочие организовали поминки. За столом Косяков уселся рядом с попом Петраковым. Тот не ожидал приглашения, выпил и налег на яичницу. A Тарас посматривает на попа и думает:

- Видно, поп Гаврила забыл на меня, что я участвовал в похоронах. Он ведь получил 7 рублей, а мне положена третья часть. Я ведь на заводе не работал, меня отпросили, зарплаты не будет. А поп получает и зарплату 600 руб. и доходы за венчание, похороны и другие службы. И за квартиру не платит...

А поп все на бутылку да на закуску накладывается. Выпил и Косяков, хотел сковороду с яичницей подсунуть к себе, а поп к себе потянул. Ухватил Косяков сковороду да попа по голов, тот и сполз под стол. Все подумали, что перебрал он. Косяков вернулся домой и лег спать. А к попу пришлось вызвать врача, увезли его в больницу и через 4 часа умер.

Не успел Тарас Косяков заснуть, как застучали в дверь. За ним пришли полицейские. Тарасу предъявили обвинение в убийстве попа.

- Да у меня и в мыслях не было убивать. Я только накрыл его сковородкой.

После шестимесячной тюрьмы Тарас предстал перед судом. Дали ему вечную высылку в Далёкую Сибирь Енисейской губернии к Красноярскому исправнику. Вместе с ним и его семья из 5 человек, жена и четверо детей в возрасте от 7 до 14 лет. Везли их в арестантском вагоне, который охранялся часовым конвойной команды.

Вот уже и русская река Волга, города Сызрань, Уфа. Тарас говорит дочери:

-По этой дороге не одна тысяча арестантов, как мы проехала в Сибирь. А когда декабристов ссылали в Сибирь, то железной дороги не было в России, их гнали пешком, а слабых и больных везли на лошадях целые месяцы.

Вот и Уральские горы. Вот Челябинск-начало Сибири, а поезд все идет на восток. Проехали города Курган, Петропавловск, Омск, Тарас решил написать маленькое письмо своим товарищам в Мариуполь.

Но как его послать. Часовые не возьмут, а если и возьмут, то порвут. Написал Тарас и отдал открытое письмо унтер-офицеру. Тот прочитал и сказал, что не положено по военному уставу.

Поезд шел уже более 15 суток по Сибирской железной дороге.

Вот дается команда часовым приготовиться к выгрузке. Ночь зимняя темная, морозная. Поезд остановился на полустанке.

Охрана поезда передала Тараса с его семьей местной охране. Пристав посмотрел в документы:

- А ты большой политический преступник, убил попа. Будешь сам себе строить жилье. Ходить дальше 10 км. не положено. Семью ставлю на довольствие, будешь получать 8 руб. в месяц.

Сняли с Тараса кандалы. Началась его сибирская жизнь в тайге в 12 верстах от Красноярска.

После ареста Косякова Тараса в бригаде Дикого И. стало скучно. Он веселил всю бригаду и весь доменный цех. Когда рабочие узнали, что Тараса будут судить, заводская подпольная организация большевиков решила оказать помощь ему и его семье. Рабочие прибыли на суд, куда было трудно пробраться, была поставлена усиленная охрана полиции и казаков, но некоторые рабочие сумели проникнуть в зал суда. Исправник Мариуполя боялся, что рабочие завода Провиданс могут восстать, да рабочие других заводов присоединятся.

Рабочие, пробравшись в зал, своими протестами и криками срывали заседание суда.

Когда семью Косяковых отправляли в Сибирь, рабочие передали теплую одежду, обувь и деньги.

Началась русско-японская война. На заводе стало еще тяжелее работать и жить рабочим. Администрация стала снижать заработную плату за всякие неполадки штрафовали. Рабочие объявили забастовку.

Несколько дней длилась забастовка, она увенчалась успехом. Зарплата была увеличена на 10-15 %. 

Но многие передовые рабочие были арестованы и переданы суду. Попал в число арестованных и Илларион. Ему удалось бежать из-под ареста, помогли бежать рабочие.

Полиция выселила нашу семью из заводской квартиры. Софья с двумя малолетними детьми стала бездомной. Рабочие не оставили в беде, посадили на повозку, отвезли на станцию, куп ил и билет на родину до станции Тереховка-Гомель и дали денег на дорогу.

Ехала мать на родину и думала, где ее муж. Была она благодарна

рабочим, что не оставили ее в беде, помогли и билет взять и на дорогу дали. Как-то встретят там дома? Вот и станция Тереховка.

Сошла мать с детьми, видит на перроне седой старик, ее свекор Дикий Тимофей. Подошел, стал внуков целовать, поцеловал и невестку. Посадил всех на подводу.

- Дома все в порядке. Ваш отец дома.

- А откуда ж ты, отец, узнал, что мы будем ехать домой, да каким поездом?

Достал Тимофей бумажку из кармана.

- А вот телеграмму мы получили. Эта бумажка и дала нам знать.

Прочитал ее твой муж. Умно это придумано. А раньше не было этого.

Сообщения все пешком делалось посыльным.

- Кто ж эту телеграмму дал? Наверное, друзья и товарищи Лариона. Да, они говорили мне, что там вас родные встретят. Большое им спасибо за заботы.

Вот и встреча в родном доме, со своей семьей Дикого Иллариона. Это была большая радость. Мать      рассказала, как ей помогли рабочие, а отец рассказал, как он сидел в холодных застенках, как организовали его побег. Просто чудом ушел из тюрьмы.

- Пока вместе дома будем, но сидеть сложа руки не придется. Тут много наших рабочих на селе собралось. Будем делать революцию.

Содержание всей рукописи вы можете найти здесь.